«Социофобия»*... Такой диагноз мне поставил вчера психолог. Ты знаешь меня с момента рождения, мама - скажи, как вышло так, что от природы общительная девочка стала такой?
       Не отводи взгляд и не придумывай на ходу версий. Я изложу тебе свою.

       ...Помнишь, мне было 10 лет - и в нашем районе объявился маньяк? Ты впадала в состояние шока каждый раз, когда я, заболтавшись на углу дома с подругой, запаздывала на 10-15 минут домой... В тебе поселился страх за мою жизнь - и ты заразила им меня. Твой рассказ о тех зверствах, которые совершает убийца по отношению к своим жертвам - запиши я его тогда - легко мог бы стать хорошим материалом для триллера. Но я была всего лишь испуганной до смерти девочкой, которая слушала тебя, широко раскрыв глаза и представляя себя в роли жертвы... Тебе нравился этот страх - ты знала, что отныне я никогда не отвечу на «подозрительный» вопрос прохожего: «Который час?», а поспешу ретироваться; никогда не рискну помочь пожилой женщине поднести сумку до ее дома, потому что там, в глухом подъезде, меня может поджидать «опасность»... Опасность была повсюду - и я ждала беды из-за каждого угла.

       Что же, мама... мы дождались ее оттуда, откуда и не ждали. Меня - нет. Я - только ник. Зато теперь ты можешь быть спокойна - твои призрачные маньяки убивают и насилуют в реальной жизни, а в сети, где я живу, они пишут пронзительно-искренние отзывы на мои творения... Творения больного рассудка.

       Да-да, мама. Они могут их оценить, потому что я мало чем от них отличаюсь. Ты заспиртовала мою жизнь - в ней нет инфекций, потому что я пью только из своих стаканов; в ней не падают самолеты, потому что я редко выхожу из нашей квартиры; и я не подвержена «дурному» влиянию, ведь к нам вхожи лишь те мои приятели, которые смогли стать (или притвориться) и твоими тоже.

       ... Тебе всегда - сколько себя помню - было за меня неловко. Отчего-то тебе казалось, что все самые нелепые случайности, которые могут произойти в жизни каждого - исключительно моя привилегия. «Только с тобой могло такое случиться!» - слышала я сверху твой голос, когда, растянувшись на обледенелой мостовой, делала робкие попытки встать. И при этом недоумевала - зачем вставать, если я обречена, запрограммирована тобою на повторное «падение»? И это случалось! «Только ты могла ляпнуть такое в гостях!», «Ставьте фужеры от нее подальше, у нее руки не из того места растут!», «Девчонки, следите за ней, когда пойдете через проезжую часть - она такая рассеянная, вся в себе!»... И они бесконечно «следили» за мной - вместо того, чтобы дружить. А можно ли уважать недееспособного?

       А взросление? Вспомни этот период, когда от каждого лета я ждала чего-то нового, и уезжала на отдых с бессовестно-откровенной установкой: воплотить в жизнь мой девический параноидально-романтический бред! Я была готова делать свои ошибки, я - не смотря на все твои усилия «продезинфицировать» все вокруг меня - была открыта миру и людям! И тебе. В этом-то и была моя ошибка.

       Что ты могла ответить мне на мои откровения?! «Он взял тебя за локоть? Господи, ты такая угловатая! И на коленях держал? Представляю, как ты ему косточками своими больно сделала. Хоть не позорься - на руки-то не садись!» «Сними срочно эту юбку. Тебе нельзя открывать ноги, пока не поправятся...» Ты знала: они никогда не поправятся, это такая конституция, но тебя это мало заботило. Ты охотно передавала мне «отзывы» тетушек-соседок о том, что твоя дочь «такая худенькая и цвет лица нездоровый», и сама не раз, с задумчивой грустью глядя на меня, говорила: «Ну почему ты у меня такая? Вон у (дальше шел список из десятка имен) - какие фигурки! Какие грудки! Куколки просто!».

       И я уверовала, что мне не дано. Вздрагивала от каждого прикосновения мужчины, и меня постоянно преследовало ощущение, что я зачумленная...

       А чуть позже, когда нашлись охотники бороться с поселившейся во мне неуверенностью - ты и этому «феномену» нашла разумное объяснение: «Это не может быть серьезно... Он просто над тобой смеется!», «А что ему остается - ведь больше, кроме тебя, он никому не нужен!», «По-моему, с таким встречаться - себя не уважать» и т. д. Ты знала, что обостренное чувство собственного достоинства, которое сохранялось во мне вопреки всему, завершит начатое тобой. Твои слова проникали в меня медленным ядом - и я расставалась с людьми, не успевая построить с ними хоть что-то, отдаленно напоминающее отношения...
       А потом ты резко «опомнилась» - и запела иные песни. Ты дала мне полную свободу выбора, и даже время от времени «подгоняла» мне «женихов»... Только знаешь - я уже потеряла вкус жизни. Момент был безнадежно упущен.

       И самое обидное во всем этом - то, что никто не любит меня так, как ты. Я знаю, что куда бы я ни шла - неизбежно упрусь в тебя, как в тупик. Ведь все то, что ты делала - ты делала только для меня. Просто я родилась чересчур ранимой и восприимчивой - а ты углядела в этом ущербность. Могу ли я теперь упрекать тебя за то, что ты так рьяно взялась меня опекать?

       Мы будем стареть с тобой вместе, я навсегда останусь только твоей, мама. Если, конечно, не разучусь откликаться на свое имя, блуждая по бесконечным коридорам интернета, где похоронена моя жизнь. Жизнь, которую я могла бы прожить в реальности...
       Но есть вещь, которую я никогда не позволю тебе сделать. Я не дам тебе убить во мне Поэта. «Ты слишком выдаешь себя, так нельзя! - капризничаешь ты, выслушивая очередной мой «шедевр» - О чем ты пишешь? Любой, кто это прочтет, решит, что ты одинокая, никому не нужная...».

       А что мне остается, мама, если все это правда? Если я не нужна даже себе самой?        Тебе снова за меня неловко... Понимаю. Признать, что твоя дочь - моральный урод, нелегко.
       Знаешь, я никогда не стану матерью.
_____________
* Социофобия - боязнь общения.

(Елена Петухова)

Редакция журнала: Lord Durin, Lord Grey, Fon Baron, Mag
2004-2005, White Wolf's Voice © by Lord Durin & Lord Grey